Мой прадед, Андрей Николаевич Мерцалов, и другие члены нашей семьи во время Великой отечественной войны

Мой прадед, Андрей Николаевич Мерцалов, и другие члены нашей семьи во время Великой отечественной войны.

Работу выполнила Скульская Анна, 3 В класс Классный руководитель Лашкова А.В.

К сожалению, все наши близкие, кто непосредственно участвовал в Великой отечественной войне, уже умерли. Теперь в День победы нам некого поздравлять. Но Великая отечественная война для нашей семьи – очень важный и значимый период истории. Многие мои родственники погибли, многие пережили тяжелые годы в эвакуации и под оккупацией, не зная, живы ли их близкие. Все мужчины воевали. Среди них были танкисты, артиллеристы, саперы военные врачи, военные музыканты. Женщины работали в тылу.

Сегодня мне хочется рассказать об отце моей мамы, Андрее Николаевиче Мерцалове. Когда началась война, он был курсантом Брянского военного училища. В первые дни призыва курсантов записывали в пехоту. Никто из них потом не выжил. Моего дедушку вольно или невольно спас его учитель истории – послал куда-то с поручением, так что он не успел записаться. На следующий день записывали в артиллерию. Девятнадцатилетний курсант послал матери телеграмму: «Еду защищать Москву» и начал трудную работу войны.

Я так говорю, потому что повторяю его слова. Когда-то моя мама спросила дедушку, видел ли он на войне героев. Он ответил, что настоящий героизм на войне – это день за днем выполнять свой долг, делать тяжелую и страшную работу. Дедушка Андрей делал эту работу в артиллерии, его брат Владимир Мерцалов служил на Северном флоте, мой прадедушка Юра – в танковых войсках, прапрадедушка Александр Харитонович Горбач оперировал раненых в прифронтовых госпиталях. Прабабушка Анна Ивановна Мигунова проводила концерты в госпиталях, ее муж был военным музыкантом. Прабабушка Вера, которая до войны была лучшей студенткой на курсе, работала грузчицей.

И именно благодаря этой ежедневной стойкости мы смогли победить врагов.

Дедушка прошел от Москвы до Берлина. Уже тогда он решил стать ученым – историком, но случай надолго сделал это невозможным. Под Берлином его и других офицеров разместили в немецком замке. Дедушка увидел белый рояль и не удержался – сел и заиграл. Один из товарищей спросил его:
— Мерцалов, ты в консерватории учился?
-Да нет, меня мама учила.
-А она где училась?
— Дома…

Дома тогда могли учиться только дочери богатых людей, а мама моего дедушки происходила из старинной нижегородской дворянской семьи. Ее предок, барон Антуан-Анри Жомини, был первым историком наполеоновских войн. Семья Левашевых очень много сделала для нижегородцев, но в те времена это было не важно – имело значение только то, что красноармеец Мерцалов оказался выходцем из дворянской семьи, а это закрывало для него возможность получать высшее образование. После этого дедушка пять лет сдавал на все пятерки экзамены в Военную академию, но его не принимали. Но он все равно получил образование, поступив в Саратовский педагогический институт. Позднее он написал диссертацию, и стал известным ученым, специалистом по второй мировой войне.

Одним из первых не только в Советском Союзе, но в Европе, Андрей Николаевич Мерцалов указал на то, что Вторая мировая война была столкновением двух тоталитарных режимов. Он непримиримо критиковал роль Сталина в подготовке к войне и в военном руководстве еще в те времена, когда это могло вызвать большие неприятности. Мой прадед никогда не упоминал о своем военном опыте просто так и не приходил в школы в качестве ветерана. Он считал, что война – это слишком страшный опыт, чтобы говорить о подробностях в кругу семьи или перед детьми. Он написал много серьезных книг о войне и вырастил многих молодых ученых. Сейчас они все уже совсем не молодые, но вспоминают своего научного руководителя с большим уважением. Имя Андрея Николаевича Мерцалова известно и в России, и в Германии. Мы гордимся нашим предком – добросовестным военным, блестящим преподавателем, серьезным ученым.

Хочется сказать еще несколько слов о жизни других моих родственниках во время

Эвакуация. О маленькой переводчице

Семья моей прабабушки вместе с Сахарным заводом была вывезена в Башкирию в небольшое село. Прабабушка Вера, молодой математик, 22-летняя красавица, устроилась работать грузчицей. В нашей семье работы никто не боялся.

Взрослые практически не понимали местных жителей, зато дети в играх довольно быстро  выучили чужой язык. И все было спокойно…  до Сталинградской битвы. Однажды вечером в дом к главному инженеру завода пришли несколько человек – самые уважаемые люди села. Переводчицей была его внучка – четырехлетняя Наталочка. Старики говорили по-башкирски, девочка повторяла их слова по-русски. Она на всю жизнь запомнила тишину, которая повисла, когда она перевела фразу:

– Немцы Волгу перейдут – русских зарежем.

Но немцы Волгу не перешли.

 

Оккупация. «Отдай мне моих коров»

Таточка, сестра моей прабабушки Веры, до войны любила немецкий язык и свободно на нем говорила. Но во время оккупации она это старалась скрывать – не хотела говорить на языке врагов, чтобы они не заставили ее сотрудничать. Только в последний день она заговорила по-немецки. Дело было так. Приближались наши, а фашисты уходили. Солдат с факелом в руках подошел к больничному коровнику – хотел   его поджечь, чтобы не оставлять коров русским. Для села это означало голод и смерть. Таточка увидела на его пряжке надпись «С нами Бог» и вдруг крикнула по-немецки:

–  Оставь мне моих коров, и твой Бог сохранит тебя живым!

Услышав немецкую речь от оборванной и отчаявшейся женщины, которую он считал неграмотной крестьянкой, немец испугался… и убежал. Село было спасено.

А потом там были размещены немецкие военнопленные. Отец Таточки, военный врач, не раз под разными предлогами приводил к себе домой на несколько дней то одного, то другого пленного немца – подкормить, подлечить… И вечером, когда семья собиралась вокруг стала, под единственной лампой, русские вместе с немцами слушали, как Таточка читала вслух по-немецки, попутно переводя, стихи Шиллера и сказки братьев Гримм.  Для немцев, наверное, это был шок – и то, что доктор (военный доктор!) их позвал в дом из бараков, и эта совсем не богатая, одетая в обноски семья, в которой все взрослые знают французский или немецкий языки. А для детей нашей семьи, чьи отцы погибли или были тяжело ранены, это было огромной школой того, что нужно уметь прощать и понимать другого человека.

Напрасная похоронка

Когда наши войска заняли Вену, прадедушка Юра получил тяжелое ранение. Снайпер стрелял с крыши одного из зданий. Прадедушкин адъютант погиб, а дедушку отвезли в госпиталь  без сознания. В части его потеряли, и семье была отправлена «похоронка».

Но его ординарец обошел все ближайшие госпитали и нашел его.  На следующий день он принес ему в госпиталь гостинцы – ведро  борща и ведро компота. Почему так много?

– Знаю  я  вас, товарищ майор, вы один есть не будете!

Семья только в конце июня узнала, что Юрий жив.

Вернулся он к осени и сам отвел дочь Наталочку в первый класс. А потом Наталочка выросла, стала Натальей Юрьевной, специалистом по истории философии. Это моя бабушка. Башкирский язык она забыла еще в детстве, только одну башкирскую песенку запомнила. Но нам ее петь почему-то не хочет.